— Самый большой пряник у нас в городе — на нем две стерляди и кольцо — килограмма на три. Вот раньше были именинные, так в дверь не проходили — приходилось снимать. «Дарю тому, кто дорог сердцу моему»,— писали на таких. Правда, доски от них не сохранились, теперь о них толь ко в книгах можно прочитать. А то бы впору на стену, как картину, вешать. Доски эти для нашей пекарни сам хозяин ее делал — Бахарев. Сам и пряники выпекал, а вот по этому съезду к Волге был нижний базар — тут и продавали. Сколько сортов разных и видов — не счесть. Ведь до революции в Городце промысел этот был семейный — до тридцати семей им кормились. Мужчины формы резали, жены пряники выпекали. У каждой свои рисунки, свои кулинарные секреты. По всей Руси зазывали на ярмарках коробейники:
Пряники городецкие!
С пылу, с жару,
Копейка за пару!
…Валерий Георгиевич Зеленин про пряники и пряничные доски может рассказать немало — они его профессия. Один он теперь и есть профессиональный резчик пряничных досок во всем Городце, прославленном некогда центре пряничного искусства. Искусства в прямом, а не переносном смысле, поскольку резные доски стали такой же неотъемлемой частью народной художественной традиции, как прялки, рубели и другие предметы недавнего быта, занявшие теперь место в музейных витринах. Сын кузнеца, сам искусный резчик по дереву, он прежде инкрустировал мореным дубом городецкие донца на фабрике «Городецкая роспись» — до того, как их начали там расписывать.
— Первую пряничную доску я в начале семидесятых годов сделал,— начал рассказывать он мне, когда мы пришли к нему домой.
Живет мастер с семьей, как и большинство горожан, в аккуратном деревянном одноэтажном доме, обшитом крашеным тесом, с небольшим участком для овощей. По стенам дома развешаны его работы, в которых сразу видна уверенная мастеровитая рука.
— Потом предложил одну на комбинат «Пряничник», где у нас в Городце пряники пекут,— продолжал Зеленин свой рассказ.— Брат женился — я решил сделать ему подарок: пряник «С днем свадьбы». Доску эту вырезал, стали другие заказывать —«С праздником», с эмблемой города. Сработал штук пятнадцать. Начали и из других городов просить. Откуда прознали? Сделал в Пензу — «Лесную сказку», «По памятникам города», в Павлов —к юбилею города, в Москву. Но больше все-таки для нашего комбината стараюсь.
Познакомив меня со всеми своими художествами, мастер достал сумку с инструментом — двумя десятками резцов и стамесок разного профиля и калибра, вынул из чулана подготовленную доску и принялся за работу. Со стороны казалось, что лезвие легко входит в податливое дерево.
Теперь пряничника или резчика не найдешь в официальном перечне профессий, а раньше говорили не «резать» доску, а «знаменовать». Мастеров же звали знаменщиками. И недаром. Прав ведь Зеленин: хорошая пряничная доска сама по себе настолько декоративна, что может служить украшением. Искусство это весьма древнее. Взять хотя бы технику резьбы — обычно трехгранно-выемчатую. Создаваемые с ее помощью геометрические узоры — одни из самых архаичных. На глубокую древность происхождения пряника указывают и другие ее приметы: тесная связь с языческими обрядами и поверьями, например.
В X—XII веках известен был обычай выпекать из теста «козуль», «коровушек» и другие фигурки домашних животных для ритуальных пиршеств и жертвоприношений. Пряникам приписывали магические и целебные свойства. Знаток и собиратель древностей И. Голышев считал, что пряник восходит к временам былинным. В самом деле, в одной из русских сказок можно прочитать: «Учали богатыри есть пряники печатные, запивать их винами заморскими».
Голышеву мы обязаны и составлением замечательного «Атласа рисунков со старых пряничных досок», собранных им в прошлом веке в Вязниковском уезде Владимирской губернии. Судя по нему, пряничный расцвет пришелся на XVII — XVIII века. К этому времени пряник, обретший привычный нам вид еще в XVI веке, совершил победное шествие по пекарням и ярмаркам множества русских городов, полюбившись и простолюдинам, и царям.
…Голштинский посланник Адам Олеарий, посетивший Русское государство в 1633 году, записал после устроенной царем охоты: «…угощал нас… пряниками, астраханским виноградом и вишневым вареньем». А вот другая историческая запись — за 1639 год: «Как государыня царица шла от Троицы в село Задвиженское и ее, государыню, встречала села Клементьева крестьянка-пряничница Катеринка и поднесла ей, государыне, деланные пряничные рыбы и государыня велела за те рыбы дать два рубля с полтиною».
Без пряников не обходились рождественские праздники и масленичные гулянья, их подносили именинникам, ими величали молодоженов, а заканчивалось свадебное торжество тем, что гостям давали по кусочку пряника, и они знали, что пора расходиться по домам. Поэтому такой пряник назывался «разгонным» или «разгоней». «Лакомство хлебенное на меду—такое определение прянику находим у Владимира Даля.— Наши пряники бывают одномедные, медовые, сусляные, сахарные, битые (до пуда весом, Городец), коврыжки, жемки, жемочки, орехи, фигурные, писаные, печатные и пр.».
В каждой местности на Руси пекли свои «фирменные» пряники. Больше всех славились и ценились тульские, вяземские, городецкие, московские, новгородские, архангельские. Печатными их называли потому, что их и в самом деле печатали, как книги,— с формовочных досок. Доски эти стали предметом специального искусствоведческого исследования. Знаток русского народного творчества В. С. Воронов в своей книге «О крестьянском искусстве» насчитывает пять основных их типов: фигурные, штучные, наборные, почетные и городские.
Фигурные — птички, зверушки — по форме древнего обрядового печенья, наиболее архаичный тип. Почетные — это те, что дарились в торжественных случаях и, по словам Зеленина, в дверь не проходили. Наборные доски вызвало к жизни фабричное производство пряников в XVIII веке. На одной такой доске-матрице умещалось больше ста разных шашек-сюжетов. Кого и чего тут только не было: львы и петухи, дома и корабли, корзины с цветами и парочка влюбленных, даже целые столы с самоваром и снедью! Наборные доски позволяли тиражировать лакомства в промышленных масштабах— на одних только нижегородских ярмарках они продавались тысячами пудов. Тверской пряничный король Баранов держал в XIX веке специальные пряничные магазины в Париже, Лондоне и Берлине!
Конечно, былого разнообразия сегодня в Городце не увидишь. И все же до двух десятков янтарных от масла досок насчитал я на «Пряничнике», в кондитерском цехе городского пищекомбината. Большинство из них работы Валерия Зеленина. Тут и «С днем рождения», «С днем свадьбы», другими благопожеланиями, тут и «Городец» с главками снесенных в тридцатые годы его церквей. По традиции все городецкие пряники, как и в старину, непременно сопровождаются надписями. Делают пряники по-прежнему вручную. «Пробовали машиной,— говорит мастерица Меланья Терентьевна Плеханова, — да не вышло: рисунок нечеткий, расплывчатый. Пряник руки любит».
На мою удачу, в цехе оказалась целая стопка старинных пряничных досок—оставшихся еще от пекаря Бахарева. «Из музея попросили пробные пряники по старым формам выпечь,— объяснили пряничницы. — Да мелка резьба оказалась для нынешней технологии. Для медовых ведь делалась, а теперь сиропом покрываем — порезки и заливаются».
По моей просьбе выпекли девчата пряник из прошлого века—с роскошным петухом на корочке. Чеканные перья не смог залить даже сладкий сироп. Состав прослойки был, похоже, производственным секретом, я видел только, как машина измельчала для него изюм. Не знаю, каким был на вкус его предок, но и нынешний городецкий петух оказался на славу и статью, и вкусом. «Городецкий пряник» — было выведено на нем размашистой вязью, и от одного названия как будто повеяло пряным духом корицы, гвоздики, имбиря, душистого перца, которые везли в старину на Русь, чтобы пряник стал пряником.
Мне захотелось вынести короб с горячими пряниками на волжский берег, туда, где был когда-то шумный, обильный базар, и озорно крикнуть на всю округу:
Пряники городецкие!
С пылу, с жару,
Копейка за пару!
Источник: Александр Миловский Народные промыслы. Встречи с самобытными мастерами. Москва, «Мысль», 1994 г. с. 138-142.