Вырезной архангельский пряник в системе северного обрядового печенья

Т.А. Онучина

Относя архангельский пряник к одному из видов народного искусства, есть смысл трактовать его как предмет этнографический, ибо промысел этот сохранился до наших дней. Признаки этнической специфики пряника выражены в его форме, орнаменте, способе изготовления. Материал со временем претерпевал изменения в связи с развитием промышленности, как, впрочем, форма и орнамент, часто ориентированные на спрос. Но традиция печь пряники к определенному дню
всегда соблюдалась: «А к Рождеству Архангельск загружался «козулями, которые составляют истинную радость детей и художников; сласть сластью, но что за сказочные примитивно-причудливые формы, что за богатая роспись, то сплошными пятнами, то тонкими струйками сусального золота и розово-белого сахара по коричневому фону»1.

Связь пряника-козули с обрядовым печеньем была отмечена еще в начале XX в.2 Чтобы выявить эту связь, необходимо детальное визуальное изучение всех видов обрядового печенья и пряников вкупе с описанием обычаев (в прошлом и настоящем). Оценивая печенье и пряник с точки зрения «обрядовой еды», необходимо учитывать их художественную значимость.

Данная статья основана на анализе этнографических и исторических источников, из которых многие вводятся в научный оборот впервые; кроме того, мною использованы результаты полевых работ и и личной практики как мастера пряничного дела.

Читать далее «Вырезной архангельский пряник в системе северного обрядового печенья»

Пряники архангельские

По старой традиции в канун Нового года пекут в Архангельске фигурные вырезные пряники, украшенные цветной сахарной поливой. И с того момента, как воцаряется в доме пряный запах корицы и гвоздики, наступает радостное ожидание праздника с традиционным обрядом украшения елки и раздаривания сладких гостинцев детям и подарков родне и знакомым «на счастье» в новом году.

Мастерица ловко раскатывает на столе темно-коричневое тесто, выбирает нужную форму-резец и начинает множить пряники, экономно укладывая форму, чтобы меньше оставалось невырезанных крайчиков. Готовые силуэтные фигурки укладывает на противень и смазывает желтком яйца, отчего поверхность пряника после выпечки станет блестящей.

Читать далее «Пряники архангельские»

Пекарские изделия

Пряники и лепные фигурки из теста игрушками в буквальном смысле не назовешь. Но поскольку в наше время эти изделия предназначаются главным образом для детей, а оформление таких «съедобных игрушек» порой не уступает по красоте самым удачным произведениям народной декоративной пластики из глины или из дерева, поговорим здесь и об искусниках пекарях.

Чрезвычайно интересны своей архаичностью лепные пекарские фигурки «козули», которые пекли в Архангельской губернии и пекут до сих пор в селе Варзуга (южное побережье Кольского полуострова). В Сибири, в центральных областях России выпекали похожие изделия под названием «коровки». Их давали детям или, размочив в воде, скармливали скоту. Некоторые исследователи видели в этом действии отзвуки обрядов жертвоприношения. Однако выпечка фигурок животных и птиц не была заменой жертвенного животного его изображением. Изготовление «козуль» и «коровок» имело для наших праотцев значение продуцирующего обряда. Ведь нашим предкам представлялось, что если они окропят землю водой — пойдет дождь, а если напекут целое стадо животных из теста — увеличится поголовье скота в их дворах, будет больше дичи в лесу. Выпечка хлебных лепных фигурок на побережье Белого моря, как и в более южных районах Архангельской и Олонецкой губерний, была приурочена к празднованию Нового года, когда отмечался древний ритуальный праздник «коледа» («виноградье»), имевший смысл заклинанья хорошего урожая в предстоящем году.

Читать далее «Пекарские изделия»

Северные козули

Словно пришельцы из древнего мира старых поверий, ожили в доме Марфы Егоровны Сидо­ровой фантастические хлебные фигурки — леп­ные рождественские козули.

— Это вот — козулька, а это — козлик, а это — курочка своего детеночка несет…

Марфа Егоровна расставляет готовые фигур­ки на противне, чтобы затем посадить их в рус­скую печь.

М.Е. Сидорова
М.Е. Сидорова

Еще недавно в северных деревнях — на ре­ках Мезени и Пинеге, на Терском берегу Бело­го моря лепили накануне Рождества хлебные фигурки в виде домашних животных и птиц. В этом обряде, давно утратившем свое магическое значение, сохранились отголоски древних язы­ческих верований. Праздник нарождения Солн­ца у древних славян был богато обставлен дей­ствиями, направленными на обеспечение здоро­вья скота, хорошего урожая, благополучия се­мьи. Языческие жертвоприношения богам свя­щенных животных — оленя, коровы, барана, бывшие необходимым элементом давнего праз­дничного обряда и впоследствии запрещенные христианской религией, заменялись ритуалом поедания изображений животных из теста1. Не случайно на Мезени рождественские вечеринки, где девушки угощали парней своими козулями, назывались братчинами.

— Накатаем козуль, договоримся — кто поскольку… А парням накажем: вы, ребята, из лесу придете — не пейте, не ешьте — будем сегодня чай с козулями пить у кого ли… Едим козули да хвалим, у кого всех вкусней наделаны. А потом веселье да игры начнутся. Называлось это — братчи­на, это на 3-й день либо на 4-й после Рождества, — вспо­минает Мария Ефремовна Базарева, родом из Лешуконского района Архангельской области. Здесь козулями называли не только фигурное печенье из пресного ржаного теста, но и сдобные, на масле, «витушки» из белой муки.

Читать далее «Северные козули»

По старому Рождественскому обычаю

Яркие звезды в холодном январском небе еще не поблекли, а свет в заснеженных избах на Терском берегу уже горит. Седьмого января в поморских деревнях просыпаются рано, чтобы успеть приготовить к утреннему чаю козули. Так уж повелось в этих северных местах: в день Рождества стряпают из ржаной муки печенье в виде фигурок коз, лошадей, овец, коров, оленей — их-то и называют козулями.

Поморские козули
Поморские козули

Читать далее «По старому Рождественскому обычаю»

Каргопольские тетеры

Каргопольское весенне-обрядовое витое печенье «тетёры» («тетёрки»), «вьюхи» или «кокурки».

Тетеры. Архангельская обл., 1977
Тетеры. Архангельская обл., 1977

Читать далее «Каргопольские тетеры»

Архангельские козули — искусство Севера

Своеобразную область народ­ного искусства Севера пред­ставляют художественные изделия из теста — козули, вы­пекаемые по сохранившемуся здесь обычаю мастерицами Архангельска в канун Нового года. Они отличаются от пе­чатных пряников Центральной России — тульских и москов­ских; в Архангельске суще­ствует своя школа прянич­ного дела.

Архангельские козули
Архангельские козули

Читать далее «Архангельские козули — искусство Севера»

Поморские козули

В поморских семьях сохранилось много предметов старины – памятников народной культуры поморов. К ним относится и игрушка, вековая история которой связана с творчеством народа, его национальным своеобразием.

В деревнях Чапоме, Пялице, Чаваньге, Тетрино, Стрельне до сих пор делают игрушки из ржаного теста.

Поморские козули
Поморские козули

Читать далее «Поморские козули»

Терские игрушоцки

После Нового года, в короткие полярные дни, когда оранжевое полыхание утренней зари незаметно переходит в зарево вечернее, когда днем тени на снегу звучно фиолетовы, терчане ходят по селу из дома в дом «шелюханами», «маскированными» (ряжеными), с плясками, с песнями, шутками, смехом. В пышащих жаром русских печах пекутся целые стада козуль.

Козуля — будь то петух, гусь, бык, олень, корова или тюлень — это миниатюрная скульптура из теста. Имеется летописное свидетельство, что еще в XII веке наши предки лепили из теста фигурки быков и коров, поедали их, а затем «рикали, аки волове». В наши дни фигурное печенье утратило свой изначальный магический смысл и стало игрушкой. На Терском берегу козулями оделяют ряженых детей, которые ходят с поздравлениями и добрыми пожеланиями из дома в дом. Однако в сути своей происхождение фигурного печенья восходит к обычаям ритуальных трапез — братчин и «питий молебных пив».

Терские козули
Терские козули

Читать далее «Терские игрушоцки»

Северные козули

В какой-то мере сохраняется на Мезени и еще один вид народного творчества: изготовление лепных пряников — «козуль». В д. Ценогоры Лешуконского р-на живет известная по всесоюзным выставкам мастерица изготовлять лепные «козули» М.Г.Семенова. Хотя ее фигурки из теста носят общее название «козули», они представляют разных животных: лосей, коней, коров, а также птиц. Считается, что подобные изображения животных свидетельствуют о существовании в некоторых районах России обычая водить на святках животных. Замечу со своей стороны, что само название «козули» может свидетельствовать о вождении козы в большей мере, чем других животных. Это тем более вероятно, что коза считалась животным, посвященным богу-громовнику, пережитки почитания которого прослеживаются на Мезени в жатвенных обычаях.

Исследователи выделяют на Севере три «школы» пряничного производства. В поморских деревнях делали печатные пряники. Другой вид пряничного промысла практиковался в деревнях близ Архангельска с центром в д. Соломбала, коренные жители которых и по настоящее время выпекают вырезные «формовые» козули, украшенные цветным сахаром. К третьей «школе» относятся «козули», которые по форме можно причислить к круглой скульптуре. Именно к последнему типу относятся «козули» из д. Ценогоры. Судя по рассказам местных жителей, изготовление подобного святочного печенья имело место в прошлом не только в Ценогорах, но и во многих деревнях Лешуконского р-на. В том же районе существовал и другой вид обрядового печенья, хотя и под тем же названием «козули». Одна из соседок М. Г. Семеновой в д. Ценогоры,— одиннадцатилетняя школьница показала мне «козульки», которые она
испекла вместе с матерью. В отличие от изделий М. Г. Семеновой они сделаны в виде спирали, восьмерки, плетенки и т. п. Подобные орнаментальные фигуры известны и по другим видам народного творчества мезенцев — прялкам, вязаным и тканым изделиям. Древний характер орнамента рассматриваемых «козуль» свидетельствует о том, что их выпечка носила когда-то ритуальный характер.

По материалам Дмитриева С.И. Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера. — Москва, Наука, 1988. — с. 160-161